Наперегонки со смертью - Страница 70

Как и было заранее оговорено, я как опекун надо понимать повел Розу торжественной сарабандой сквозь этот живой коридор до дверей синагоги, взяв её под руку. А мои нарядные девочки, изображая как в голливудских фильмах подружек невесты, всем автобусом телепались за нами.

Роза была неотразима в своих фижмах, хотя лицо её до груди прикрывала фата из лиловатого муслина, удерживаемая на вычурной прическе тонкой позолоченной диадемой и двумя длинными шпильками со стразами на концах. Поверх диадемы был ещё надет венок из живых цветов.

Надо отметить, что весь день мы провели в предсвадебных хлопотах, отвозя Розу в то синагогу на ритуальное омовение, то снова на примерку к портнихе, в перерывах мотаясь по магазинам и лавкам. Я не стал жмотничать, и, не торгуясь, оплатил пошив свадебного платья для Розы у лучшей портнихи в городе, что встало мне почти в семь сотен экю, да еще в пару сотен за срочность. И это притом, как сказала эта разменявшая полвека тучная усатая еврейка в рыжем парике, что всё это с большой скидкой на её работу, амортизацию швейной машинки, оверлока и прочего оборудования.

— А стоимость ниток и электроэнергии я вообще не считала. Все это ради счастливого завершения страданий несчастной девочки Рейзел, о которой уже говорит весь город. Но сама материя для платья очень дорогая и на Старой Земле, а тут она ещё «из-за ленточки». Стразы и гарус на вышитом лифе, хоть и не от Сваровски, но тоже оттуда, — вываливала она на меня эту информацию, как профессиональная казанская сиротка.

Я не возражал, всё же не первый раз выдаю замуж собственную жену на ЭТОЙ земле. Имею опыт. Хотя «любимую жену» впервые. Не тот повод, чтобы торговаться, да ещё в присутствии невесты, славящейся острым язычком. Хотя, черт её знает, может быть именно сейчас, я в её глазах выгляжу, как последний лох. Шлемазл, как тут говорят. Но серебряная купонная парча действительно выглядела дорогой, а само платье было не просто роскошной тряпкой, а действительно произведением искусства, на которое и денег не жалко по определению.

А уж сама Роза в нем была куколкой. Лучше Барби. И даже казалась выше ростом. Впрочем, белые туфли на высоченных шпильках у неё остались еще со Старой Земли, она в них на корпоратив ехала. Остальные девочки обошлись прокатом, который к моему удивлению был здесь отменно развит. Как пояснил мелкий суетливый ребе в длиннополом лапсердаке и с длиннющими завитыми пейсами из-под широкополой шляпы, большинству переселенцев не по карману строить, согласно традиции, дорогие свадебные наряды, вот для них и существует такой прокат при синагоге, куда более состоятельные евреи отдают свои старые свадебные наряды в виде благотворительности.

Сам я был в том же прикиде, в котором ехал на корпоратив, только вычищенном и тщательно выглаженном моим гаремом в мотеле. Так что на фоне местных модников я неплохо смотрелся. Только вот кипу на мой слегка отросший ежик (Ингеборге нет и некому стало меня брить) пришлось лепить скотчем. Иначе никак не получалось. То еще удовольствие.

Так вот, пока я вел Розу (или все же Рейзел?) в её роскошном наряде к брачному алтарю, было время вспомнить последние суматошные сутки.

Вчера вечером, у синагоги я, Саша, сержант Бен-Гурион и ребе довольно долго увлеченно торговались на тему: кто и сколько экю должен внести в синагогу за ритуал бракосочетания. Кто, и в какой пропорции, должен оплатить свадебный пир, лабухов, и прочие обязательные прибамбасы на любой нормальной свадьбе.

Я, соответственно взятых на себя обязательств опекуна невесты.

Сержант, как представитель «семьи» жениха.

Моложавый бритый раввин в роговых очках и лицом Зеэва Жаботинского, в роскошных пейсах, казавшихся пришитыми прямо к полям его широкополой шляпы, разводил нас на бабки в качестве заинтересованной стороны. Но не просто так, а согласно древней освященной традиции.

Пока торговались, стемнело.

Со списком гостей, всё было уже проще. Я вписал весь «пионерский отряд» и охранявших нас валлийцев, и оставил их уточнять список гостей со стороны жениха.

Чуя, что это дело у них затянется надолго, попросил дать мне провожатого, а то в темноте я никакую гостиницу не найду. Тем более ту, именно в которую мне нужно попасть.

Роза рассталась с Сашей, агрессивно процеловавшись с ним не менее пяти минут на ступенях синагоги, так как оказалось, что по их религиозным законам он теперь не может ее видеть до самого момента бракосочетания, и уехала с нами на автобусе.

«Подосиновик», посланный сержантом быть нашим Вергилием, уточнив наши запросы и притязания, привез нас в некую помесь американского мотеля с одесским двориком на Молдаванке.

Большой квадратный двор, он же стоянка автомобилей, окруженный по периметру белым двухэтажным зданием из сендвичевых панелей с синей металлической галереей и синей же двускатной крышей из алюминиевого профнастила. Халупа типа тех, что на солидных стройках под бытовки возводят. Номера дверями и окнами, прикрытыми синими жалюзи выходили на галереи. Они все были одинаковые, с душевой кабинкой и кондиционером, стоимостью в десять экю за ночь, так, что мы в этот раз все разместились поодиночке.

Поужинали в небольшом баре при мотеле, точнее — примитивной бигмачной. Фаст-фуд голимый, от которого мы уже стали на Новой Земле как-то отвыкать, как и от дрянного американского кофе, который пиндосы умудряются целый день перекипячивать в больших стеклянных емкостях, превращая хороший продукт в бурду. Даже советский «бочковой» кофе в студенческих столовых был вкуснее.