Роза, активно вертя попкой, хороводом крутилась вокруг Саши.
Потом раввин гортанно зачитывал на незнакомом мне языке какой-то свиток.
Прочитав, отдал его Саше.
А Саша передал его Розе.
Как мне потом объяснили, это было что-то вроде типового брачного контракта.
Потом Саше подали красивый хрустальный бокал с резными гранями. Он завернул его в матерчатую салфетку, положил на пол под хупой, и с каким-то остервенением хряпнул его каблуком вдребезги.
И все опять громко заорали: «Мазлтов!», если я точно разобрал их крики.
Среди этого гвалта, два странных бородатых мужика в чеченских шапочках на головах, одетых в серые хламиды и пончо из полосатых полотенец, затрубили в витые рога неизвестного мне животного, и новобрачные, взявшись за руки, пошли к выходу из синагоги.
У ступеней синагоги их встречал, выстроившись в ряд, весь мой гарем. Роза сняла с головы венок и, отвернувшись к зданию, кинула его за спину.
Поймали венок одновременно сразу двое: Таня и Дюлекан.
— А что? Хорошая лесбийская пара будет, — громко хихикнула Альфия.
— Дура, — хором ей ответили таежные дивы.
Вот и все. Можно дальше всем просто гулять, как на любой свадьбе.
Радостным для меня известием стало то, что эта свадьба оказалась для моего кошелька менее затратной, чем ожидалось. Как оказалось, деньги на торжество собирали всем городом по подписке, так всех впечатлила печальная история любви этих молодых евреев, разделенных судьбой не просто расстоянием, а МИРАМИ. Но, скорее всего, таковой была сила убеждения бойцов Сашиного взвода, таким пиаром постаравшихся уменьшить нагрузку на собственные карманы.
Ресторатор Сруль Козак не стал брать деньги за аренду самого большого зала в городе, согласившись, чтобы ему оплатили только свадебный стол и, что уж совсем невероятно, разрешил приносить выпивку с собой, узнав, что виноторговец Абрам Айсман пожертвовал на мероприятие две бочки вина из Виго (белого и красного соответственно).
Взвод патрульных скинулся на прокат белого костюма для Саши-Аарона, фамилия которого оказалась Ослендер.
А музыканты вызвались играть бесплатно, за что их на все лады авансом расхваливал весь город.
Дальше я все помню очень плохо.
Помню что-то пил.
Что-то произносил.
С кем-то танцевал.
Кого-то обнимал.
Даже целовал.
А потом картинка исчезла. Как говорят киношники, пленка кончилась.
К сознательной жизни восстал из небытия уже светлым утром в своем номере, раздетый и вымытый, с двумя голенькими татарочками по бокам.
А вот что было этой ночью, не помню — хоть убей.
Обидно, да!
Альфия, проснувшись одновременно со мной, перегнулась через мою тушку и, растормошив Сюембюль, сказала ей, совершенно не обращая на меня внимания.
— Булька, вставай, субботник кончился.
Буля потянулась и сонно произнесла.
— Ты иди, а мне надо Жорика в чувство привести. Не впервой.
И, упав обратно в кровать, снова уткнулась в мою подмышку, досыпать.
Альфия постояла немного, с нежностью глядя на сонную подружку, потом махнула рукой и стала одеваться.
А я подглядывал за ней из-под прикрытых ресниц. Альфия самая красивая из девушек моего гарема. Жаль, что она такая «снежная королева».
Маячный мыс поражал воображение. Казалось, это длиннющий сказочный серо-зеленый дракон припал к источнику воды и все никак не может напиться, а сам маяк казался белым рогом на голове этого дракона. Но это мы потом оценили, а пока нам был виден только мыс с самого его тыла, куда по нему петляла грунтовка, обходя «драконьи» хребтины.
Мы — Я, Саша и Роза, вышли из Сашиной машины полюбоваться на это чудо природы, которое ушлые американцы поставили себе на службу. И активно обменивались впечатлениями. По-русски.
Не прошло и трех минут, как около нас образовался чернявый пацанчик лет двенадцати, который подскочив к нам, по-русски же выстрелил в нас свою тираду в бешеной скоростью.
— Здравствуйте, я — Беня Кацнельсон, лучший экскурсовод в городе. Хотите, я покажу вам маяк. Всего за три экю.
Саша повернулся ко мне и с выражением продекламировал.
— Жора, видишь этого поца? Такой маленький, а уже еврей.
— Да ладно тебе, любой труд должен быть оплачен, — ответил я новобрачному, доставая эти смешные пластиковые купюры.
Мальчишка, получив испрашиваемое, отвел нас на двадцать метров в сторону и показал пальцем на оконечность мыса.
— Вон маяк наш.
На конце мыса стразу за двухэтажным домом маячного смотрителя высилась высокая белая «свечка». По светлому времени там ничего не светилось.
— А днем как корабли находят путь сюда, — спросил я мальчишку.
Тот отскочил метров на шесть и солидно так произнес, как нотариус.
— Я подряжался только показать вам маяк, а не рассказывать о нем. За рассказ десять экю отдельно.
— Вот я тебя сейчас поймаю и ремнем высеку, — пригрозил я юному аферисту.
Тот отбежал от нас еще дальше и радостно закричал с безопасного расстояния.
— Моржи пархатые, за малую денежку зажидились. Я что, нарушил наш договор? Обещал показать вам маяк и показал. Какие ко мне претензии?
— Я же тебя предупреждал, — пожал плечами Саша.
Роза всю дорогу с нас угорала. Молча. Хотя ржать ей хотелось в голос.