Наперегонки со смертью - Страница 30

Вдруг почувствовал, что у меня уши опухли от долгого отсутствия никотина в организме. Странно. То вообще не замечал ничего такого, а тут как плотину прорвало.

Пришлось идти клянчить у мужиков чинарик. Жестами, естественно, потому как мужики местные ранбольные ни английского, ни русского языков не понимали. А я совсем не разбирал их мовы. Но ничего, поняли друг друга. Угостили они меня моей любимой новоземельной «Конкистой». Даже с фильтром. Беленьким таким, бумажным, как на французском «Житане». Не видел еще таких.

От первой затяжки даже закружилась голова…

Нееее… Это я сюда удачно зашел.

Докторский гальюн по закону подлости оказался заперт на ключ. Понятно. Все для того чтобы такие как я в нем не шарились. Не писали мимо унитаза и не писали разную похабень на стенах.

Пришлось искать общественный дабл, тот, что для больных.

Нашел искомый кабинет в конце коридора по запаху застарелого сигаретного дыма, уже на пределе давления в клапанах.

В помещении с крашеными масляной краской стенами и тривиально беленым потолком были в наличии умывальники из нержавейки и закрытые кабинки с унитазами и пластиковыми дверками как в Макдональдсе. Все свободные на мое счастье. И чистые, в смысле — мытые, так как стены ожидаемо оказались в надписях и рисунках сортирного содержания, единого для всего мира стиля. Теперь уже двух миров.

Даже бумага туалетная тут была в наличии. Плохонькая, похожая на серый советский рулон, но все же это признак цивилизации, когда бумагу из сортира не тырят.

Тут меня нашла медсестра, нагло ввалившись в мужской туалет, и погнала в кубрик, даже не дав докурить, стерва такая.

В кубрике медсестра быстро перевела кровать в положение «сидя».

Заставила меня туда взгромоздиться и приказала ждать.

— Чего ждать? — не выдержал я непоняток.

— Просто ждать, — ответили мне сурово.

— Ждать, так ждать, — сдался я.

Кто ее маму знает, возьмут и опять к кровати привяжут, а мне уже до смерти надоело изображать из себя Прометея.

Ждать пришлось недолго. В сопровождении доктора Балестерос в кубрик вошла весьма занимательная троица, напомнившая мне Никулина, Моргунова и Вицина из «Кавказкой пленницы».

Доктор Просто Мария представила мне посетителей по очереди.

Высокий толстяк, которого я олицетворил с Моргуновым, оказался городским алькальдом. Звали его Эдуардо Рамос Месонера. Шестидесятилетний седой представительный старик, одетый в чесучовый костюм терракотового цвета, белую рубашку и полосатый галстук — и это в такую-то жару! На манжетах его рубашки отсверкивали золотом вычурные запонки. На указательном пальце левой руки пускал солнечные зайчики большой красный камень золотого перстня. А запястье правой оттягивали массивные золотые часы. Лицо его было полностью выбрито, из растительности остались лишь густые седые брови над желтыми глазами и короткий седой ежик на черепе. Вопреки жесткому взгляду лицо главы городской власти имело вид добродушный и даже участливый. Просто Санчо Панса — переросток. Хотя если вспомнить классика Санчо Панса всю жизнь мечтал стать губернатором на острове. И еще от него настолько сильно разило дорогим парфюмом, что даже медсестра морщилась украдкой.

Персонаж, похожий на Вицина — Мануэль Гутьеррес Мельядо, исправлял должность городского коррехидора и был полной противоположностью алькальду. Небольшого роста худой жгучий брюнет — живчик с маленькими черными глазками. С длинными волосами, забранными на затылке в косу и щегольской эспаньолкой, он смахивал бы скорее на мафиози, если бы не пренебрегал статусными украшениями. Одет местный глава полиции был весьма легкомысленно: канареечного цвета расстегнутая рубашка-поло и хлопковые голубые шорты ниже колена. На волосатых ногах веревочные сандалии на босу ногу. На впалом животе черная сумка-кенгуру.

Третьего посетителя — Никулина по моей классификации, доктор Балестерос представила как «капитан-генерала милисианос рекете казадорес» Паулино-Эрменхильдо Теодуло Баамонде. Генерал был одет по полной военной форме. Холщевый френч поверх майки подпоясанный широким ремнем, большая револьверная кобура на нем под левым локтем, бриджи — все цвета хаки, и коричневые ботинки с аккуратными обмотками. (Эти обмотки меня озадачили и чуть не рассмешили — вовремя спохватился, что смех в данной ситуации неуместен). На рукавах его френча чуть выше обшлагов были вышиты желтой нитью скрещенные шпаги и вокруг них пирамидой располагались три четырехугольные звезды сантиметрового размера. Жгучий брюнет лет тридцати пяти, высок, в меру сухощав, гладко выбрит, щеки вертикально прорезали две глубокие морщины от густых усов, и неожиданно на контрасте серые глаза. Левая рука была затянута в перчатку и не гнулась (потом просветили, что это у него протез). В правой руке он одновременно держал стек и широкополую шляпу одним полем прикрепленным к тулье желто-красной кокардой.

Весьма представительная делегация. Для полного комплекта местной высшей власти не хватало только президента кортесов города Виго. И это всё ко мне?

Оказалось таки да. И не просто так ко мне, но ко мне с извинениями.

Однако алькальд или по привычному для нас названию — мэр, начал свою речь не с извинений, а с той радости, которую он испытывает оттого, что печальный инцидент на границе обошелся без невозвратных потерь. Похвалил спасательные службы за оперативность. И только потом выразил свои извинения и сожаления о том, что такой инцидент имел место быть вообще на территории их анклава. Высказал пожелание мне и Наташе быстрее выздоравливать, особо отметив, что лечение наше будет в его городе бесплатным согласно решению властей. (Тонкий намек на себя любимого, чтобы мы не забыли, кого надо благодарить). И на само лечение, и на медикаменты, и на госпитальный уход, и — конечно же — на питание. (Отель «все включено», черт бы его побрал с такой кухней и анимацией).